|
3. Путешествие в Икстлан
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:28 | Сообщение # 76 |
 Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Дон Хенаро сказал, что ему в самом деле очень хочется быть на меня похожим, и тут дон Хуан попал в точку. Дон Хенаро взглянул на меня, безумно сверкнув глазами и раздув ноздри.
Дон Хуан хлопнул в ладоши и швырнул на землю шляпу. После долгих поисков среди разного хлама, валявшегося вокруг дома, дон Хенаро нашел длинное толстое бревно — кусок балки, поддерживавшей когда-то крышу дома. Он взвалил бревно на плечо, и мы отправились обратно — искать машину.
Когда мы поднимались на холм, меня осенило: нужно увидеть машину раньше, чем ее увидят они! Я рванулся к вершине, но, взглянув вниз, обнаружил, что машина под холмом все равно отсутствует.
Дон Хуан и дон Хенаро, очевидно, поняли, что у меня на уме. Когда я припустил на холм, они с безумным хохотом ринулись следом за мной.
Спустившись с холма, они немедленно принялись за работу. Я некоторое время за ними наблюдал. Их действия были воистину непостижимы. Они не просто делали вид, что работают, они самым настоящим образом трудились в поте лица, стараясь перевернуть валун, чтобы взглянуть, не прячется ли под ним злосчастный автомобиль! Я не выдержал и присоединился к ним. Они пыхтели, сопели и кричали, а дон Хенаро время от времени взвывал койотом. Они обливались потом. Я обратил внимание на их громадную физическую силу. По сравнению с ними я выглядел хлипким юношей.
В скором времени я уже обливался потом так же, как и они. Наконец, валун поддался и откатился в сторону. Дон Хенаро со сводящей с ума тщательностью обследовал каждый квадратный сантиметр открывшейся под валуном поверхности, что-то там поковырял и объявил:
— Нет. Автомобиль отсутствует.
От хохота они согнулись пополам, а дон Хуан не выдержал и рухнул на землю. Было похоже, что истерический смех сотрясает его тело самыми настоящими и довольно болезненными судорогами. Я нервно хихикнул.
— Итак, куда мы теперь направимся? — спросил дон Хенаро после длительной передышки.
Дон Хуан кивком головы указал направление.
— Куда мы идем? — спросил я.
— Как куда? Автомобиль твой искать! — без тени улыбки ответил дон Хуан.
Они снова встали по бокам и повели меня в кусты. Пройдя всего лишь несколько метров, дон Хенаро знаком велел нам остановиться. Он на цыпочках подкрался к большому густому кусту, раздвинул ветки и заглянул внутрь, а потом сообщил, что машины там нет.
Мы прошли еще немного, и снова дон Хенаро подал нам знак застыть. Он изогнул спину, вытянув над головой руки с согнутыми наподобие когтей пальцами. Тело его приняло форму латинской буквы " S ". Вдруг он прыгнул головой вперед и вцепился руками в длинную ветку с сухими листьями, лежавшую на земле. Потом он аккуратно поднял ее и обследовал место, на котором она лежала, и снова отметил, что автомобиль отсутствует.
Мы углублялись все дальше и дальше в чаппараль. Дон Хенаро то и дело заглядывал в кусты, карабкался на низкие корявые деревья и высматривал в их листве машину, а потом громогласно заявлял, что ее нигде нет.
Я же все это время старался как можно четче фиксировать в уме все что видел и чего касался. Последовательность и упорядоченность восприятия мира ничем не отличались от нормальных. Я дотрагивался до камней, кустов, деревьев. Я изменял фокусировку глаз, то рассматривая ближний план, то переводя взгляд на дальний. Я по очереди закрывал и открывал глаза, проводя эксперименты по их раздельной фокусировке. Но никакой специфики, свойственной состояниям необычной реальности, не обнаружилось. По всем признакам я шагал сквозь чаппараль, как шагал десятки раз до этого, будучи в совершенно нормальном состоянии.
Потом дон Хенаро вдруг улегся на живот и велел нам сделать то же самое. Подбородок он положил на сложенные в замок кисти рук. Дон Хуан — тоже. Они внимательно разглядывали крохотные холмики на поверхности земли. Вдруг дон Хенаро быстрым взмахом руки что-то поймал. Он знаком подозвал нас поближе. Потом начал медленно разжимать кулак. Когда ладонь до половины раскрылась, оттуда вылетело что-то довольно крупное и черное и быстро скрылось. Это произошло настолько быстро, и это черное было таким большим, что я отскочил и едва не свалился. Дон Хуан поддержал меня.
— Это был не автомобиль, — с сожалением констатировал дон Хенаро. — А была всего лишь задрипанная муха. Простите! А жаль…
Потом они принялись меня изучать. Они стояли прямо передо мной и довольно долго разглядывали меня уголками глаз.
— Это была муха, да? — спросил у меня дон Хенаро.
— Я думаю — да, — ответил я.
— А ты не думай, ты скажи, что видел, — приказал дон Хуан.
— Я видел что-то величиной с ворону. Оно вылетело у него из кулака, — я кивнул на дона Хенаро.
Я только говорил о том, что воспринял и вовсе не собирался шутить. Но им, похоже, показалось, что ничего более смешного в тот день не произносилось. Они хохотали, корчились и подпрыгивали, пока не начали задыхаться.
— Я думаю, на сегодня с Карлоса достаточно, произнес дон Хуан охрипшим от смеха голосом.
Дон Хенаро сказал, что почти нашел машину, что он чувствует: становится все горячее, горячее… Дон Хуан предупредил, что мы забрались в очень уж пересеченную местность и что найти машину прямо здесь было бы весьма нежелательно. Дон Хенаро снял шляпу привязал к ней за шейный шнурок длинную веревочку, которую достал из сумки. Свой вязаный шерстяной пояс он прикрепил к желтой кисточке на полях.
— Змея делаю… сообщил он.
Я следил за его действиями, зная наверняка, что он шутит. Я всегда считал себя крупным специалистом по части воздушных змеев. В детстве я изготовил массу змеев самых разнообразных конструкций, вплоть до самых замысловатых, поэтому видел, что поля шляпы слишком мягкие и не смогут сопротивляться потоку, тулья — слишком высока, — будут образовываться завихрения. Так что змей, сделанный из шляпы, не полетит ни за что.
Думаешь, не полетит? — поинтересовался дон Хуан.
Знаю — не полетит.
Дон Хенаро оставил наши реплики без внимания. Он как раз заканчивал цеплять к своему шляпному змею длинную бечевку.
День стоял ветреный. Дон Хенаро побежал вниз по склону холма. Дон Хуан держал шляпу. Потом веревочка натянулась, и это чертово сооружение взмыло в небо.
— Смотри! Смотри на змея! — завопил дон Хенаро.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:28 | Сообщение # 77 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Змей пару раз нырнул, но продолжал держаться в воздухе.
— Не отрывай взгляд от змея, — твердо приказал дон Хуан.
У меня закружилась голова. Глядя на змея, я вспомнил детство, и себя, и змеев, которых запускал среди холмов в своем родном городке.
На какое-то мгновение воспоминания затопили меня, и я утратил чувство времени.
Вдруг я услышал, как дон Хенаро что-то кричит, потом увидел, что змей, несколько раз подпрыгнув, упал туда, где стояла моя машина. Все произошло так быстро, что я не понял толком, что же все-таки случилось. У меня кружилась голова. Сознание судорожно пыталось справиться с дилеммой: я видел то ли как шляпный змей дона Хенаро превратился в мою машину, то ли как дон Хенаро шляпным змеем показал мне место, на котором она стояла. И дело было не в том, что и тот, и другой варианты были одинаково немыслимы. Мое сознание изо всех сил цеплялось за эту проблему, чтобы как-то сохранить исходное равновесное состояние.
— Не сопротивляйся, — услышал я голос дона Хуана.
Я чувствовал, что сознание вот-вот куда-то съедет, и из глубин моего существа выплывет нечто. Мысли и образы пульсировали неуправляемыми волнами, словно я находился на грани сна. Я ошарашено уставился на автомобиль. Он стоял на ровной каменистой площадке метрах в ста от меня. Все это выглядело так, словно кто-то только что взял его и аккуратненько туда поставил. Я подбежал к машине и принялся внимательно ее осматривать.
— Вот черт! Да не пялься ты на свою тачку! Останови мир!
Потом, как во сне, я услышал его вопль:
— Шляпа! Шляпа Хенаро!
Я взглянул на них. Они смотрели прямо на меня. Глаза их сверкали и взгляд проникал куда-то внутрь моего существа. Резко разболелась голова. Заболел живот. Мне сделалось плохо.
Дон Хуан и дон Хенаро разглядывали меня с любопытством. Я сел на землю рядом с машиной, а потом, совершенно автоматически, отпер дверцу и впустил на заднее сиденье дона Хенаро. Дон Хуан уселся рядом с ним, вместо того, чтобы занять свое обычное место возле меня.
Как в тумане я поехал к дому дона Хуана. Я был сам не свой. Живот болел, тошнило ужасно, и все мое трезвомыслие от этого напрочь куда-то улетучилось. Я вел машину чисто механически.
Я слышал, как дон Хуан и дон Хенаро по-детски веселятся на заднем сидении. Потом услышал голос дона Хуана:
— Карлос, мы уже подъезжаем, да?
Тут я начал осознавать дорогу. Мы были возле самого дома.
— Уже почти приехали, — промямлил я.
Они взвыли от хохота. Они колотили в ладоши и хлопали себя по ляжкам.
Когда мы приехали, я автоматически выпрыгнул из машины и отворил перед ними дверь. Первым из машины степенно выбрался дон Хенаро. Он церемонно поздравил меня с тем, что назвал самой приятной и гладкой поездкой в его жизни. Дон Хуан сказал то же самое. Я не обращал внимания.
Я запер машину и, едва переставляя ноги, вполз в дом. Засыпая, я слышал раскатистый хохот обоих донов.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:29 | Сообщение # 78 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| На следующий день, едва проснувшись, я принялся расспрашивать дона Хуана. Он рубил дрова за домом. Дона Хенаро нигде не было видно. Дон Хуан сказал, что говорить в общем-то не о чем. Я отметил, что мне удалось достичь отрешенности. Ведь когда дон Хенаро "плавал" по полу, я просто наблюдал за ним, не желая и не требуя никаких объяснений. Но такая моя сдержанность ни в малейшей степени не помогла мне понять, что же в действительности происходило. Потом, когда пропала машина, я автоматически включился в режим поиска логического объяснения. Но и это не помогло. Я сказал дону Хуану, что моя настойчивость в поиске объяснений не является чем-то произвольно мною выдуманным ради усложнения его и моей собственной жизни, но есть некая потребность, сидящая глубоко в недрах моей натуры и потому пересиливающая любые иные побуждения.
— Это — как болезнь, — сказал я.
— Болезней не бывает. Бывает лишь потворство своей слабости, — спокойно ответил дон Хуан. — И, пытаясь все подряд объяснить, ты всего лишь потакаешь себе. Объяснения тебе больше не нужны.
Я настаивал, утверждая, что могу адекватно функционировать только при наличии условий упорядоченности и понимания. Я напомнил ему о тех глубочайших изменениях, которые мне удалось произвести в своем характере за годы нашего с ним общения, равно как и о том, что изменения эти стали возможны исключительно благодаря тому, что мне удавалось находить объяснения, доказывающие их необходимость.
Дон Хуан мягко засмеялся. Потом долго молчал.
— Ты очень умен, — произнес он наконец. — И каждый раз находишь способ возвратиться к исходной точке. Но теперь этому настал конец. Тебе некуда возвращаться. И я больше ничего не намерен тебе объяснять. То, что Хенаро сделал с тобой вчера, было сделано с твоим телом, так что позволь телу самому решать, что есть что.
Дон Хуан говорил по-дружески, но в тоне его сквозила необычная отрешенность, и это заставило меня ощутить всепроникающее одиночество. Я сказал дон Хуану, что чувствую печаль. Он улыбнулся, слегка похлопал меня по плечу и мягко произнес:
— Мы с тобой — существа, уделом которых является смерть. У нас больше нет времени на то, чтобы действовать так, как мы привыкли. Пришло время использовать неделание, которому я тебя обучил, и остановить мир.
Он еще раз похлопал меня по руке. Я ощутил дружелюбную непреклонность касания его ладони. Он словно подтверждал, что по-прежнему остается моим другом и заботится обо мне, но было в этом жесте и несгибаемое намерение воина.
— Помнишь, я говорил когда-то, что должен тобой заняться? Это было что-то вроде договора, который мы с тобой заключили. Я сделал все, что мог, и теперь наступил твой черед. Сегодня ты отправишься вон в те дружелюбные горы один.
И движением подбородка он указал на далекую горную цепь на юго-востоке.
Он сказал, что там мне предстоит оставаться до тех пор, пока мое тело не скажет "довольно". И тогда я должен вернуться в его дом. Дон Хуан слегка подтолкнул меня к машине, тем самым давая понять, что больше не собирается ни что-либо мне объяснять, ни откладывать выполнение этого решения.
— Что я должен делать в горах? — спросил я.
Он не ответил, а только покачал головой и произнес:
— Все. Слов больше не будет.
А потом указал пальцем на юго-восток и коротко сказал:
— Иди.
Мы много раз ездили по этим дорогам. Сначала — на юг, потом — на восток. Там, где заканчивалась грунтовая дорога, я оставил машину и по знакомой тропе поднялся на высокое плато. У меня не было ни малейшего понятия относительно того, что делать дальше. Я начал петлять в поисках места для отдыха. Вдруг я обратил внимание на маленький участок слева. Он отличался от остальной поверхности земли цветом. Видимо, химический состав верхнего слоя почвы там имел какую-то особенность. Я заметил его краем глаза, а когда посмотрел туда прямо, не обнаружил никаких отличий. Тогда я попытался "ощутить" его, как советовал дон Хуан.
Я остановился в паре метров от пятачка и простоял неподвижно почти целый час. Мысли постепенно исчезали, и наконец внутренний разговор с самим собой полностью прекратился. Потом возникло раздражение. Оно исходило откуда-то из середины живота. Особенно остро оно ощущалось, когда я поворачивался лицом прямо к тому участку, который пытался почувствовать. Появилось ощущение какого-то отталкивания, я почувствовал, что нужно уйти. Я пошел, осматривая землю сведенными к переносице глазами. Через некоторое время я наткнулся на большой плоский камень. Я остановился перед ним. В нем вроде бы не было ничего особенного, но почему-то он казался мне привлекательным. Ни какого-либо цвета, ни свечения. Но он мне нравился. Телу было хорошо и удобно. Я присел на камень и немного отдохнул.
Я бродил по плоскогорью и окружающим горам весь день, а в сумерках вернулся к плоскому камню. Откуда-то я знал, что ночью буду на нем в полной безопасности.
На следующий день я зашел подальше в высокие горы на восток от плато. К вечеру я вышел на другое плато, еще более высокое, чем первое. Мне показалось, что я уже бывал в этих местах. Я осмотрелся, пытаясь сориентироваться, но не узнал ни одной из окружавших меня вершин. Тщательно выбрав подходящее место, я присел отдохнуть на краю голой каменистой площадки. Я чувствовал себя очень спокойно, все внутри было заполнено приятным теплом. Я попытался вытряхнуть из тыквенной фляги немного еды, но там было пусто. Тогда я решил попить из второй фляги. Но вода оказалась затхлой; Ну что ж, делать нечего — придется возвращаться к дону Хуану. Я начал прикидывать, целесообразно ли отправляться в обратный путь прямо сейчас. Я улегся на живот и положил подбородок на руки. Было как-то неудобно. Я принялся крутиться и в конце концов оказался лежащим лицом на запад. Солнце клонилось к горизонту. Глаза устали. Я посмотрел на землю и заметил большого черного жука. Он выполз из-за камня, толкая перед собой шарик, вдвое превосходивший по размеру его самого. Я долго следил за жуком. Он игнорировал мое присутствие и упорно тащил свой груз через камни, корни, ямки, трещины, холмики. Насколько я понимал, жук вообще не осознавал моего присутствия. Эта мысль повлекла за собой целую цепочку соображений относительно различий мира жука и моего мира. Мы с жуком существовали в одном и том же мире, но вполне очевидно, что мир для нас не одинаков. Я углубился в созерцание жука, восхищаясь огромной силой этого существа, позволявшей ему тащить свой груз по камням и трещинам.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:29 | Сообщение # 79 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Я наблюдал за жуком очень долго. А потом вдруг обратил внимание на безмолвие, царившее вокруг. Только ветер шелестел листьями чаппараля. Я взглянул вверх и, непроизвольно повернув голову налево, краем глаза заметил бледную тень, мелькавшую на камне в полутора метрах от меня. Сперва я не обратил на нее внимания, но потом до меня дошло, что тень была слева. Я еще раз резко обернулся и четко воспринял тень на камне. Я ощутил, как тень каким-то диковинным образом скользнула по камню вниз и впиталась в землю, подобно тому, как впитывается в промокашку чернильная клякса. По спине пробежал холодок. В сознании мелькнула мысль: это — смерть, она наблюдает за мной и за жуком.
Я поискал насекомое взглядом, но его нигде не было видно. Наверно, пополз туда, куда направлялся, и бросил свою ношу в норку. Я прижался щекой к гладкой поверхности камня.
Жук вылез из глубокой трещины и замер в нескольких сантиметрах от моего лица. Некоторое время он, казалось, внимательно меня рассматривал. Я почувствовал, что жук осознал мое присутствие подобно тому, как я осознал присутствие своей смерти. По телу пробежала дрожь. Мы с жуком ничем друг от друга не отличаемся. Смерть, как тень, караулит за камнем и меня, и его. Я ощутил необычайный душевный подъем. Жук и я — мы стоим на одной доске! И ни один из нас не может быть лучше другого. Нас уравнивает смерть.
Меня охватила радость, и все это настолько ошеломляло, что я заплакал. Дон Хуан прав. Он прав во всем. Я живу в таинственном мире. И как любой другой, я — существо таинственное, и в то же время я — не важнее, чем жук. Тыльной стороной кисти я вытер глаза и краем глаза заметил человека или что-то, по форме напоминавшее силуэт человека. Справа, метрах в сорока. Я сел и попытался рассмотреть, кто это. Но мешало золотисто-желтое сияние висевшего над самым горизонтом солнца. В этот миг послышался странный гул, похожий на далекое гудение реактивного самолета. По мере того, как я все полнее сосредотачивал свое внимание на этом звуке, он делался все громче и пронзительнее, и постепенно перешел в резкое металлическое жужжание, а потом смягчился и стал странным и гипнотически мелодичным, похожим на вибрации электрического тока. В воображении возник образ двух сближавшихся заряженных сфер или двух трущихся друг о друга заряженных металлических кубов, которые замирают, когда стороны их точно совпадают, издавая при этом глухой звук. Я еще раз напрягся, пытаясь разглядеть человека, который словно прятался от меня. Но увидел только что-то темное среди кустов. Я прикрыл глаза от солнца рукой и понял, что там никого не было, только игра света и тени в ветвях чаппараля.
Я отвел глаза и увидел койота. Он спокойно трусил по каменистому плато. До него было метров пятьдесят. Он бежал на юг, но потом остановился, повернулся и пошел ко мне. Я пару раз крикнул, надеясь его отпугнуть. Безрезультатно. Я забеспокоился. А вдруг он — бешеный? Койот приближался. Я даже подобрал несколько камней на случай, если он вздумает напасть. Когда койот был метрах в трех от меня, я заметил, что он нисколько не возбужден и даже наоборот — совершенно спокоен и ни капельки меня не боится. Он замедлил шаг и в полутора метрах от меня остановился. Мы молча смотрели друг на друга, а потом койот подошел еще ближе. Его карие глаза смотрели ясно и дружелюбно. Я сел на камень. Койот стоял совсем близко, почти касаясь меня. Мне никогда не доводилось видеть дикого койота так близко. Единственное, что пришло мне в этот момент в голову — с ним поговорить. Я заговорил так, как разговаривают со знакомой собакой. А потом мне показалось, что койот отвечает. Я даже был абсолютно уверен: койот что-то сказал. Я был в недоумении, но времени на то, чтобы разбираться, у меня не было, потому что койот "заговорил" опять. Он не произносил слова в том виде, как человек. Это было скорее "ощущением" того, что он говорит. А он на самом деле говорил, он сформулировал вполне определенную мысль и выразил ее в виде чего-то, весьма напоминающего законченную фразу. Выглядело это примерно следующим образом:
— Ну что, как поживаешь, койотик? — спросил я.
Мне показалось, что я услышал ответ:
— Нормально. А ты?
Я оторопел. Койот повторил. Я от удивления вскочил на ноги. Койот не шевелился. Даже мой внезапный прыжок не произвел на него никакого впечатления, он по-прежнему дружелюбно смотрел на меня ясными глазами. Потом он улегся на живот, склонил голову набок и спросил:
— Чего ты боишься?
Я опустился на камень и между нами состоялась беседа — самая невообразимая и странная, из всех, какие мне когда-либо доводилось вести. В конце он спросил:
— Что ты здесь делаешь?
Я ответил, что пришел в эти горы, чтобы "остановить мир".
Койот сказал:
— Qua bueno!
Тут я осознал, что это — какой-то двуязычный койот. Существительные и глаголы в его фразах были английскими, а союзы, междометия и некоторые другие части речи — испанскими. В голову пришло, что это — койот Чикано. Я засмеялся — уж очень абсурдной была вся ситуация в целом. Я хохотал все сильнее и довел себя почти до истерики. Вся тяжесть и несуразность происходящего вдруг разом обрушилась на меня, и разум мой сник. Койот встал на ноги. Глаза наши встретились. Я неподвижным взглядом смотрел ему прямо в глаза и чувствовал, что они словно притягивают меня. Вдруг койот засветился. От него исходило мягкое сияние. Словно в сознании всплыли события десятилетней давности, когда под действием пейота я наблюдал превращение обыкновенной собаки в дивное светящееся существо. Как будто койот пробудил во мне воспоминания, и образы прошлого возникли перед глазами и наложились на фигуру койота. Я смотрел на него и видел мерцающее текучее светящееся существо. Его свечение ослепляло. Я хотел прикрыть глаза руками, но не мог пошевелиться. Светящееся существо прикоснулось к чему-то во мне, и тело мое наполнилось неописуемым теплом. Я не мог пошевелить ни одной частью тела, но что-то не давало мне упасть.
Я не имею понятия, сколько прошло времени. И светящийся койот, и вершина холма, на которой я стоял, уже давно куда-то исчезли. Не было ни ощущений, ни мыслей. Все отключилось, и я свободно парил в бесконечности некоего неопределенного пространства.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:29 | Сообщение # 80 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Вдруг я ощутил удар. Что-то охватило все мое тело и зажгло его. Тогда я осознал, что на меня падают лучи солнца. Я слабо различал далекие горы на западе. Солнце было уже над самым горизонтом. Я смотрел прямо на него и видел "линии мира". Я действительно видел белые светящиеся линии, в невообразимом изобилии протянувшиеся вокруг во всех направлениях. Я подумал было, что это солнечный свет так рассеивается ресницами. Я моргнул и взглянул еще раз. Линии были очень устойчивы и непрерывны. Они лежали на всем и проходили сквозь все. Я повернулся, разглядывая новый мир. Картина линий устойчиво сохранялась, даже когда я не смотрел в сторону солнца.
В экстазе я стоял на вершине холма целую вечность. Может быть, объективно все событие продолжалось всего лишь несколько минут, в течение которых солнце опускалось к горизонту, но мне казалось, что прошла вечность. Из всего мира, в том числе из моего собственного тела, истекало тепло.
Я знал, что раскрыл тайну. Все так просто. Поток неведомых ранее чувств переполнил меня. Никогда в жизни не испытывал я такой эйфории, такой умиротворенности, такого всеохватывающего понимания. Но в то же время тайна, которую я постиг, была невыразимой, ее невозможно было облечь в слова. И даже в мысли. Это было знание, доступное лишь телу.
Потом я либо заснул, либо потерял сознание. Придя в себя, я обнаружил, что лежу на камнях. Мир был таким, каким я привык его видеть. Темнело. Я отправился к машине.
Я приехал к дому дона Хуана на следующее утро. Я спросил, где дон Хенаро, и дон Хуан ответил, что тот отправился куда-то недалеко по своим делам. Я сразу же рассказал дону Хуану о том, что со мной приключилось. Он слушал с неподдельным интересом, а когда я закончил, сказал:
— Ну что ж, ты просто остановил мир.
Мы немного помолчали, а потом дон Хуан сказал, что я должен поблагодарить дона Хенаро за помощь. Казалось, дон Хуан очень мною доволен, что было не совсем обычным. Он похлопывал меня по спине и улыбался.
— Но говорящий койот — это же непостижимо! — сказал я.
— А он и не был говорящим. Вы не разговаривали.
— Как не разговаривали? А что же тогда все это означает?
— Это означает, что впервые твое тело смогло понять. Но тебе не удалось осознать, что, прежде всего, это был не койот, и что он, разумеется, не говорил с тобой так, как разговариваем между собой мы.
— Но я видел — это был койот, и он действительно говорил, дон Хуан!
— Говоришь ты. И делаешь это сейчас в своей обычной идиотской манере. После стольких лет мог бы соображать получше. Вчера ты остановил мир. И, может быть, даже увидел. Волшебное существо общалось с твоим телом, и тело понимало его язык, потому что мир разрушился.
— Мир был таким же, как сегодня.
— Нет. Сегодня койоты ничего тебе не рассказывают, и ты не видишь линий мира. Вчера это происходило потому, что просто нечто разрушилось в тебе.
— Что разрушилось во мне?
— Описание мира. Шаблон, который формируется в восприятии человека навязчивыми объяснениями людей. Видишь ли, нам объясняют с самого рождения: мир такой-то и такой-то. И у нас нет выбора. Мы вынуждены принять, что мир именно таков, каким его нам описывают.
Мы переглянулись.
— Вчера мир стал для тебя таким, каким его описывают маги, — продолжал он. — И там, в этом мире, живут говорящие койоты. И олени, и гремучие змеи, и деревья… Но я хочу, чтобы ты научился видеть. Наверно, ты уже понял, что видение появляется только тогда, когда тебе удается проскользнуть в щель между двумя мирами — миром людей и миром магов. Сейчас ты увяз в этой щели, в некой промежуточной точке. Вчера ты поверил в то, что койот с тобой говорил. Точно так же в это поверил бы маг. Но видящий знает: поверить в это — значит увязнуть в магическом мире. Но не поверить — значить увязнуть в мире обычных людей.
— Ты хочешь сказать, что ни мир магов, ни мир обычных людей не являются реальными?
— Они реальны. Они могут на тебя воздействовать. Вчера, например, ты вполне мог спросить того койота о чем угодно, и он обязан был тебе отвечать. Единственное, что грустно, — койоты ненадежны. Они все — жулики. Видно, такова твоя судьба — не иметь надежного друга среди животных.
Дон Хуан объяснил, что койот теперь станет моим приятелем на всю жизнь и что в мире магов иметь койота в качестве друга и помощника крайне нежелательно, потому что на него нельзя ни в чем положиться.
Он сказал, что было бы идеально, если бы я вчера беседовал с гремучей змеей. Змеи — самые надежные друзья.
— На твоем месте, — сказал он, — я бы ни за что не доверился койоту. Но ты — не такой, как я. Ты даже можешь стать койотным магом.
— Койотный маг — это что такое?
— Тот, кто извлекает много полезного из общения со своими братьями-койотами.
Я хотел задать ему несколько вопросов, но он жестом прервал меня.
— Ты видел линии мира. Ты видел светящееся существо. Ты уже почти готов к встрече с союзником. И ты, разумеется, знаешь, что именно союзник прятался в кустах, когда тебе казалось, что там прячется человек. Ты слышал звук, похожий на рев самолета. Союзник ждет тебя на краю равнины. Туда я отведу тебя сам.
Мы долго молчали. Дон Хуан сидел, сложив руки на животе и едва заметно шевеля большими пальцами.
— Хенаро тоже должен будет пойти с нами туда, — неожиданно произнес он. — Хенаро помог тебе остановить мир.
И дон Хуан пронзительно на меня взглянул.
— И еще кое-что я тебе скажу, — он засмеялся. — Сейчас это имеет значение. В тот день Хенаро никуда не прятал твою машину. В обычном человеческом мире автомобиль все время стоял там, где ты его оставил. Хенаро заставил тебя воспринимать мир так, как воспринимают маги. А в магическом мире места для твоего автомобиля не было. Хенаро хотел разбить твою определенность, то есть смягчить жесткую фиксированность твоего восприятия. Целью всех его выходок было дать твоему телу возможность почувствовать абсурдность попыток понять абсолютно все. А когда он запустил своего шляпного змея, ты уже почти видел. Ты нашел свою машину, находясь одновременно в двух мирах. А хохотали мы с ним так, что чуть не полопались, из-за того, что ты на полном серьёзе думал, что везешь нас к дому с того места, где, как тебе казалось, нашел свой автомобиль.
— Но как ему удалось сместить меня в область магического восприятия мира?
— Я ему помогал. И он, и я очень хорошо знаем мир магов. А тому, кто его знает, достаточно лишь задействовать дополнительное кольцо силы, которым владеют маги. Я уже говорил тебе о нем. Для Хенаро это — раз плюнуть. А после он зацепил тебя переворачиванием камней, чтобы отвлечь твои мысли и дать телу возможность увидеть.
Я сказал дону Хуану, что события последних трех дней необратимо разрушили мое прежнее мировоззрение. Никогда за все десять лет обучения психика моя не подвергалась таким глубоким сдвигам, даже когда я принимал психотропные растения.
— Растения силы — только средства, — сказал дон Хуан. — Значение имеет только одно — тело должно осознать, что оно способно видеть. Лишь в этом случае человеку становится ясно, что мир, на который он смотрит ежедневно, — не мир вовсе, а всего лишь описание. Это — именно то, что я старался тебе показать. К сожалению, до встречи с союзником у тебя осталось слишком мало времени. Очень скоро союзник встретит тебя.
— А что, это так обязательно?
— Иначе невозможно. Чтобы увидеть, нужно научиться смотреть на мир так, как смотрят маги. Для этого необходимо вызвать союзника. А коль скоро вызов брошен, союзник явится непременно.
— Слушай, а может, обойдемся как-нибудь без союзника?
— Не обойдемся. Чтобы увидеть, нужно научиться смотреть на мир каким-нибудь иным способом, а другого способа, кроме магического, я не знаю.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:30 | Сообщение # 81 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Дон Хенаро вернулся около полудня. По настоянию дона Хуана мы все втроем сели в машину и отправились к горам, в которых я был накануне. Мы прошли по той же тропе, но не остановились на высоком плато, как сделал я, а двинулись дальше в горы. Мы поднимались все выше и выше, пока наконец не достигли одной из вершин первой, низкой цепи гор. Потом мы начали спускаться в долину.
На вершине высокого холма мы остановились отдохнуть. Дон Хенаро выбрал место для привала, и я автоматически уселся лицом к ним. Дон Хуан сел справа от меня, дон Хенаро — слева. Таким треугольником мы располагались всегда.
После короткого весеннего ливня чаппараль изумительно поблескивал свежей зеленью.
— Хенаро собирается кое-что рассказать тебе, — неожиданно сказал мне дон Хуан. — Он расскажет тебе о том, как впервые встретился со своим союзником. А, Хенаро?
В тоне, которым это было сказано, звучала просьба. Дон Хенаро посмотрел на меня и сложил губы трубочкой. Он завернул язык и принялся открывать и закрывать рот, словно у него были спазмы.
Дон Хуан засмеялся. Я не мог взять в толк, что это означает.
— Что он делает? — спросил я у дона Хуана.
— Он — курица, — ответил тот.
— Курица?
— Смотри на его рот. Это куриная задница, сейчас яйцо вылезет.
Спазматические движения рта дона Хенаро усиливались. Он приоткрывался, словно спазмы расширяли круглое отверстие. В горле у дона Хенаро захрипело и забулькало, он скрестил руки на груди, спрятав под мышками кисти, и довольно беспардонно сплюнул мокроту.
— Черт возьми! Это, оказывается, было не яйцо, — сказал он с озабоченным видом.
Его поза и выражение лица были так комичны, что я не мог удержаться от смеха.
— Теперь, после того, как Хенаро чуть не снес яйцо, он, возможно, расскажет о своем первом свидании с союзником, — настаивал дон Хуан.
— Возможно, расскажет, — равнодушно отозвался дон Хенаро. Я принялся упрашивать его рассказать.
Он встал, потянулся, хрустнув суставами, снова сел и заговорил:
— Когда я впервые заполучил союзника, я был очень молод. Я помню, что была вторая половина дня. С рассвета я работал в поле, и в тот момент возвращался домой. Вдруг из-за куста вышел союзник и преградил мне путь. Он поджидал меня специально для того, чтобы предложить побороться. Я начал было поворачиваться, чтобы уйти, но тут мне пришло в голову, что я достаточно силен и вполне могу завладеть им.
Однако было все равно страшно. По спине пробежали мурашки, шея одеревенела. Кстати, это признак того, что тело готово к борьбе. Я имею в виду шею, которая затвердевает.
Дон Хенаро расстегнул рубашку и показал мне спину. Он напряг мышцы спины и рук. Такой великолепной мускулатуры я никогда не видел. Казалось, что воспоминание о встрече с союзником привело в тонус каждую мышцу торса дона Хенаро.
— В такой ситуации всегда необходимо закрыть рот, — продолжал он.
Потом он спросил у дона Хуана:
— Правда?
— Да, — ответил тот. — Когда хватаешь союзника, встряска бывает такой сильной, что можно откусить себе язык или вышибить зубы. Спина должна быть прямой, стоять нужно прочно, буквально вцепившись ступнями в землю.
Дон Хенаро встал и показал правильную стойку: колени слегка согнуты, руки с немного скрюченными пальцами свободно висят по бокам. Казалось, он полностью расслабился, и в то же время стоял он очень устойчиво. Пробыв в такой позе пару секунд, он мощным прыжком неожиданно бросился вперед, словно к пяткам его были приделаны пружины. Движение его было настолько внезапным, что я опрокинулся на спину. Однако в падении я успел заметить, или даже, скорее, почувствовать, что дон Хенаро вроде бы схватил какого-то человека либо нечто, по форме напоминавшее человеческое тело.
Я поднялся и сел. Тело дона Хенаро все еще сохраняло чудовищное напряжение. Потом он расслабился и опустился на свое место.
— Карлос только что видел твоего союзника, — как бы между прочим отметил дон Хуан, — но упал, потому что все еще слаб.
— Правда, видел? — с наигранным простодушием спросил дон Хенаро и раздул ноздри.
Дон Хуан заверил его, что я действительно "видел" союзника.
Дон Хенаро еще раз прыгнул вперед с такой силой, что я опрокинулся набок. Было совершенно непонятно, каким образом он умудрился совершить свой прыжок из положения сидя.
Они оба рассмеялись. Смех дона Хенаро перешел в вой, неотличимый от завывания койота.
— Ты не думай, что тебе придется прыгать так, как прыгает Хенаро. Ты сможешь схватить союзника и без этого, — предупредил дон Хуан. — Хенаро способен на такие прыжки потому, что ему союзник уже помогает. Тебе же потребуется только прочно стоять на ногах, чтобы выдержать столкновение. Нужно будет принять позу, в которой стоял Хенаро, прежде чем прыгнул первый раз. Если потом понадобится прыгнуть, чтобы схватить союзника, — прыгай как сумеешь.
— Но сперва пусть поцелует крестик, — вставил дон Хенаро.
Дон Хуан с притворной суровостью сообщил, что я не ношу никаких крестиков.
— Тогда блокнот, — не унимался дон Хенаро, — Пусть сделает что-нибудь ритуальное со своим блокнотом. Засунет его в какое-нибудь место… Или нет, пусть блокнотом хорошенько отлупит союзника!
— Черт побери! — изумленно воскликнул дон Хуан. — Я как-то даже об этом не подумал! Наверняка еще никому никогда не приходило в голову повергнуть союзника при помощи блокнота. Да-а, блокнотами союзников еще не били… Карлос будет первопроходцем!
Когда дон Хуан прекратил, наконец, хохотать, а дон Хенаро — завывать, настроение у всех нас было прекрасное.
— А что случилось, когда ты схватил своего союзника, дон Хенаро? — спросил я.
— Меня мощно встряхнуло, — после некоторого колебания ответил он.
Казалось, он пытается привести в порядок мысли.
— Я и представить себе не мог, что такое бывает, — продолжал дон Хенаро. — Это было такое, что-то такое… Я даже не могу выразить — какое. Я схватил союзника. Он начал вращаться и закрутил меня. Но я его не отпускал. Мы неслись сквозь пространство, вращаясь с такой скоростью и силой, что я перестал вообще что-либо видеть. Вдруг я почувствовал, что снова стою на твердой земле. Я осмотрел себя. Союзник меня не убил. Я был цел. Я был самим собой! Я понял, что победил, и что теперь у меня есть собственный союзник! Я запрыгал от радости. Какое это было чувство! Потом я осмотрелся, пытаясь сообразить, где я. Все вокруг было мне незнакомо. Я подумал, что союзник, должно быть, унес меня по воздуху далеко от того места, где я его схватил. Я сориентировался по сторонам горизонта и решил, что дом мой — где-то на востоке. И я пошел на восток. Было еще очень рано, свидание с союзником длилось недолго. В скором времени я вышел на тропу, а немного погодя встретил группу мужчин и женщин. Они шли навстречу. Это были индейцы. Я решил, что они из племени масатеков. Они окружили меня и спросили, куда я иду. Я ответил: "Домой, в Икстлан". Один из них спросил: "Ты что, заблудился?" Я спросил в ответ: "Почему ты так решил?" Кто-то из них объяснил: "Потому что Икстлан — в другой стороне. Мы сами туда идем". Потом все заговорили разом; "Пойдем с нами! У нас есть продукты. Много!"
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:30 | Сообщение # 82 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Дон Хенаро замолчал и посмотрел на меня, как бы ожидая вопроса.
— Ну, и что было дальше? Ты с ними пошел? — спросил я.
— Нет. Не пошел. Потому что они не были настоящими. Я понял это сразу, едва лишь они ко мне подошли. В их голосах, в их дружелюбном отношении и особенно в том, как они звали меня с собой, было что-то, что их выдало. И я убежал. Они звали меня, просили вернуться. Их мольбы преследовали меня неотступно, но я не поддавался и убегал все дальше.
— Кем они были?
— Людьми. Но они не были настоящими.
— Они были подобны призракам, — объяснил дон Хуан. — Подобны фантомам.
— Пройдя еще немного, — продолжал дон Хенаро, — я почувствовал некоторую уверенность в себе. Я знал, что Икстлан находится именно там, куда я иду. А потом увидел еще двоих. Они тоже шли навстречу и тоже были вроде бы индейцами-масатеками. Они вели осла, нагруженного дровами.
Они прошли мимо, пробубнив: "Добрый вечер". Они не обратили на меня никакого внимания и пошли дальше. Не останавливаясь, я ответил: "Добрый вечер". Я замедлил шаг и как бы случайно оглянулся. Они шли, не оборачиваясь. Эти вроде бы были настоящими. Я побежал за ними вдогонку, крича: "Постойте! Погодите!" Они придержали осла и остановились по бокам от него, словно готовились защищать свои дрова от посягательств. Я сказал: "Я заблудился в горах, Вы не могли бы подсказать мне, как пройти в Икстлан?" Они махнули в том направлении, куда шли сами. Один из них сказал: "Ты сейчас очень далеко от Икстлана. Быстрее, чем за четыре-пять дней, не дойдешь". Они повернулись и пошли своей дорогой. Я подумал, что они на самом деле — настоящие индейцы, и попросился к ним в компанию. Мы немного прошли вместе, а потом один из них достал пакет с продуктами и предложил мне немного поесть. Я застыл на месте. В том, как он это сделал, было что-то очень-очень странное. Мое тело испугалось, я отскочил и побежал прочь. Они закричали, что я умру один в горах, если не пойду с ними. Они умоляли меня вернуться. Их мольбы тоже навязчиво преследовали меня, но я бежал со всех ног не оборачиваясь. И я пошел дальше. Я знал, что нахожусь на пути в Икстлан, знал, что иду верно, и что призраки просто стараются сбить меня с пути. Я встретил еще восьмерых. Но эти, должно быть, сразу поняли, что намерение мое несгибаемо. Они просто молча стояли вдоль дороги, смотрели на меня, и глаза их были наполнены мольбой. Некоторые из них даже показывали мне продукты и разные товары, прикидываясь обычными торговцами. Я не остановился. Я даже на них не взглянул. Вечером я пришел в долину, которая показалась мне знакомой. Я решил, что уже, видимо, когда-то в ней бывал. Но если так, то я находился к югу от Икстлана. Я начал искать какие-либо указатели, чтобы сориентироваться, и встретил маленького индейского мальчика. Он пас двух коз. Ему было лет семь, и он был одет в точности так, как я одевался в его возрасте. Он действительно очень напоминал меня самого. Ведь я тоже пас двух отцовских коз. Я некоторое время наблюдал за ним.
Мальчик разговаривал сам с собой, совсем как я в детстве. Потом он заговорил со своими козами. Я понял, что он хорошо пасет коз. Он был аккуратен и осторожен. Он не баловал своих коз, но и не был с ними жесток. Я решил окликнуть мальчика. Когда я заговорил, он вскочил и спрятался от меня за камнями. Он готов был в любой момент броситься наутек, спасая свою жизнь. Он понравился мне. Несмотря на то, что он явно меня испугался, он успел загнать коз за камни, где они не были мне видны. Я долго с ним беседовал. Я рассказал, что заблудился в горах, и что не знаю, как добраться до Икстлана. Я спросил, как называется то место, в котором мы находились. Он ответил, и я обрадовался, потому что это было именно то место, которое я думал. Я понял, что мои блуждания закончились, и подивился силе своего союзника, который в мгновение ока занес меня так далеко. Я поблагодарил мальчика и пошел прочь. Он вышел из-за камней и погнал своих коз по едва заметной тропинке куда-то вниз, в долину. Я еще раз окликнул его, и он не стал убегать. Я пошел к нему. Когда я подошел слишком близко, он отпрыгнул в кусты. Я похвалил его за бдительность и начал расспрашивать. Я спросил: "Куда ведет эта тропинка?" Он ответил: "Вниз". Я спросил: "Где ты живешь?" Он ответил: "Там, внизу". Я спросил: "Там много домов?" Он ответил: "Нет, только один". Я спросил: "А где остальные дома?" Мальчик с безразличием, свойственным ему возрасту, указал пальцем в другую сторону долины. Потом он начал спускаться, гоня коз перед собой. "Подожди, — сказал я ему, — я очень устал и хочу есть. Отведи меня к своим родителям". "У меня нет родителей", — ответил маленький мальчик, и от этого меня передернуло. Не знаю, но что-то в его голосе меня насторожило. Заметив, что я колеблюсь, мальчик остановился и повернулся ко мне: "Дома никого нет. Дядя уехал, тетка работает в поле. А в доме полно еды. Полным-полно". Я почувствовал почти печаль. Мальчик тоже оказался призраком. Тон его голоса и заинтересованность, с которой он меня заманивал, выдали его. Меня окружали одни призраки, и они жаждали до меня добраться. Но я не боялся. И в то же время был все еще не в себе после столкновения с союзником. Я хотел было помешаться на призраках или на союзнике, но мне почему-то не удавалось накрутить себя, как я обычно это делал. Я бросил эту затею. Потом я решил опечалиться, поскольку мальчик мне понравился, но это мне не удалось. И эту затею я тоже бросил. И тут до меня дошло, что у меня есть союзник, и призраки ничего не в силах со мной сделать. И я пошел вслед за мальчиком по тропинке вниз, в долину. Со всех сторон выскакивали другие призраки, пытаясь заманить меня в пропасть, но моя воля была сильнее, чем они. Они, должно быть, это чувствовали, потому что перестали меня дергать. Они просто стояли вдоль моего пути. Я проходил, а они оставались позади стоять так, как стояли. Тех из них, кто все-таки пытались ко мне броситься, я останавливал своей волей. А потом они и вовсе оставили меня в покое.
Дон Хенаро надолго замолчал.
Дон Хуан смотрел на меня.
— А что было потом, дон Хенаро? — спросил я.
— Я продолжил путь, — ответил он.
Казалось, рассказ его окончен, и ему нечего добавить.
|
| |
| |
| Tom | Дата: Воскресенье, 11.08.2013, 13:30 | Сообщение # 83 |
|
Админ
Группа: Администраторы
Сообщений: 4279
Статус: Offline
| Я спросил, говорило ли то, что они предлагали ему пищу, о том, что это — призраки.
Он не ответил. Я допытывался, нет ли у индейцев-масатеков обычая прятать еду или сильно беспокоиться по этому поводу.
Он ответил, что дело не в этом. Тон их голоса, их настойчивость в попытках его заманить и то, как они говорили о еде, выдавало их. Ему помогал союзник, поэтому он смог увидеть, что это — призраки. Он сказал, что самостоятельно никогда не заметил бы этих особенностей.
— Призраки были союзниками, дон Хенаро? — спросил я.
— Нет, они были людьми.
— Людьми? Но ты же сказал, что они были призраками…
— Я сказал, что они более не были настоящими. После встречи с союзником не осталось ничего настоящего.
Мы долго молчали.
— И каким же был конечный результат твоего опыта, дон Хенаро? — спросил я.
— Конечный результат?
— Я хотел сказать: когда и как ты наконец добрался до Икстлана?
Они оба расхохотались.
— То есть для тебя это был бы конечный результат… — произнес дон Хуан. — Пусть так. В таком случае путешествие Хенаро не имело конечного результата. И не имеет до сих пор. И не будет иметь никогда. Потому что Хенаро все еще находится на пути в Икстлан…
Дон Хенаро пронзительно взглянул на меня, а потом отвернулся и стал смотреть на юг.
— Я никогда не дойду до Икстлана, — твердо, но очень-очень тихо, едва слышно проговорил он. — Иногда бывает — я чувствую, что вот-вот, еще немного, еще один шаг — и я дойду. Но этого не будет никогда. На моем пути не попадается даже ни одного знакомого знака или указателя, который был бы мне привычен. Ничто больше не бывает прежним, ничто не остается тем же самым.
Дон Хуан и дон Хенаро переглянулись. Глубокая печаль была в их взглядах.
— И только призрачные путники встречаются мне по пути в Икстлан, — мягко сказал дон Хенаро.
— Все, кого встречает Хенаро по пути в Икстлан — лишь эфемерные существа, — объяснил дон Хуан. — Взять, например, тебя. Ты тоже — лишь призрак. Твои чувства и желания — это преходящие чувства и желания человека. Они эфемерны, и, заставляя тебя суетиться и запутываться во все новых и новых проблемах, исчезают, рассеиваясь как дым. Вот он и говорит, что по пути в Икстлан встречает лишь призрачных путников.
Я вдруг понял, что рассказ дона Хенаро о путешествии в Икстлан — сплошная метафора от начала и до конца.
— То есть твое путешествие в Икстлан — не настоящее? — спросил я.
— Путешествие-то — настоящее! — возразил дон Хенаро. — Путники — не настоящие.
Он кивнул в сторону дона Хуана и выразительно произнес;
— Вот он — настоящий. Только он один. Только когда я с ним, мир становится реальным.
Дон Хуан улыбнулся:
— Хенаро рассказал тебе свою историю, потому что вчера ты остановил мир. Он думает, что ты также и видел. Но ты такой лопух, что этого не заметил. А я говорю ему, что ты очень странный, но все равно рано или поздно научишься видеть по-настоящему. В любом случае, в следующий раз, когда ты увидишь союзника, если такое, конечно, случится, ты должен будешь вступить с ним в борьбу и его покорить. Если ты выстоишь, а я в этом ни минуты не сомневаюсь, так как ты силен и живешь жизнью воина, так вот, если ты выстоишь, ты останешься в живых, но окажешься на совершенно незнакомой земле. И тогда тебе захочется вернуться домой, в Лос-Анжелес. Это естественно. Первая реакция любого из нас в этом случае — поскорее вернуться домой. Но обратной дороги нет, и домой нам не дано вернуться уже никогда. И ты вернешься в Лос-Анжелес. То, что осталось там, позади, — потеряно навсегда. К тому времени ты, несомненно, уже станешь магом. Но это тебе не поможет. В той ситуации для любого из нас имеет значение лишь один-единственный непреложный факт: все, что мы любили и что ненавидели, все, чего желали и за что цеплялись, все это осталось далеко-далеко позади. Но чувства человека не умирают и не меняются. Поэтому маг отправляется в долгий путь домой, зная, что никогда не дойдет и что на земле нет силы, способной возвратить его в те места и к тем людям, которые им любимы. Этого не может сделать даже смерть. Вот о чем Хенаро тебе рассказал.
Объяснение дона Хуана сработало наподобие катализатора. Я соотнес сказку дона Хенаро со своей жизнью, и тут меня проняло.
— А как же те люди, которых я люблю? — спросил я у дона Хуана. — Что будет с ними?
— Они останутся позади.
— Есть ли способ их вернуть? Может, я могу спасти их и взять с собой?
— Нет. Союзник швырнет тебя в неведомые миры. Только тебя одного.
— Но я же могу поехать в Лос-Анжелес! Могу ведь, да? Купить билет на автобус или на самолет и вернуться. Ведь Лос-Анжелес останется там же, где был, верно?
— Безусловно, — засмеялся дон Хуан. — И Мантека, и Темекула, и Туксон.
— И Тэкатэ, — очень серьезно добавил дон Хенаро.
— И Пьедрас Нэграс, и Транкитас, — с улыбкой сказал дон Хуан.
Дон Хенаро добавил еще несколько названий, дон Хуан — еще, и так они все перечисляли и перечисляли замысловатые и смешные названия городов и поселков.
— Когда союзник закружит тебя, изменится твое восприятие мира, — сказал дон Хуан. — А восприятие — это все. Изменится оно — изменится сам мир.
Он напомнил мне стихотворение Хуана Рамона Хименеса, которое я когда-то ему читал, и попросил прочесть его еще раз. Он имел в виду "Решающее путешествие". Я прочел:
…И я уйду. А птица будет петь,
Как пела,
И будет сад, и дерево в саду,
И мой колодец белый.
На склоне дня, прозрачен и спокоен,
Замрет закат, и вспомнят про меня
Колокола окрестных колоколен.
С годами будет улица иной;
Кого любил я, тех уже не станет,
И в сад мой за беленою стеной,
Тоскуя, только тень моя заглянет.
И я уйду; один — без никого,
Без вечеров, без утренней капели
И белого колодца моего…
А птицы будут петь и петь, как пели.
— Это — то ощущение, о котором говорил Хенаро, — сказал дон Хуан. — Только страстный человек может быть магом. А у страстного человека всегда есть земные чувства и то, что ему дорого; и если нет ничего другого, то хотя бы путь, по которому он идет. Рассказ Хенаро — о том, что все любимое им осталось в Икстлане. Дом, люди, все, о чем он заботился. И теперь он скитается в своих чувствах. Иногда, как он говорит, ему почти удается добраться до Икстлана. И это — общее для всех нас. У Хенаро — Икстлан, у тебя — Лос-Анжелес, у меня…
Мне не хотелось, чтобы дон Хуан рассказывал о себе. Он замолчал, словно читая мои мысли.
Хенаро вздохнул и перефразировал первые строки стихотворения:
…И я ушел. А птица все поет,
Как пела,
И сад стоит, и дерево в саду…
На мгновение страдание охватило меня, и на всех нас снизошло чувство невыразимого одиночества. Я смотрел на дона Хенаро и знал, что у него, как у человека страстной натуры, должно было быть так много сердечных связей, привязанностей, так много того, что он оставил позади. Я ясно ощущал, что сила его воспоминаний вот-вот вырвется из-под контроля, и что он с трудом сдерживает рыдания.
Я поспешно отвел глаза. Страстность дона Хенаро, абсолютность его одиночества довели меня до слез.
Я взглянул на дона Хуана. Он пристально смотрел на меня.
— Только воин способен выстоять на пути знания, — сказал он. — Ибо искусство воина состоит в нахождении и сохранении гармонии и равновесия между всем ужасом человеческого бытия и сказочным чудом того, что мы зовем "быть человеком".
Я внимательно посмотрел на них; сначала — на одного, потом — на второго. Их глаза светились ясностью и умиротворением. Они вызвали волну всепоглощающей ностальгии, но когда, казалось, от того, чтобы расплакаться, их отделяло какое-то мгновение, они остановили эту волну. На мгновение мне показалось, что я вижу. Я видел одиночество человека. Оно было гигантской волной, замершей передо мной, словно натолкнувшись на невидимую стену фразы дона Хуана.
Печаль моя была настолько безгранично всеобъемлющей, что меня охватило какое-то эйфорическое возбуждение. Я обнял их.
Дон Хенаро улыбнулся и встал. Дон Хуан тоже встал и мягко положил руку мне на плечо.
— Ты остаешься здесь, — сказал он. — А мы уйдем. Поступай как знаешь. Союзник ждет тебя на краю вон той равнины.
И он указал на темную долину, простиравшуюся вдалеке.
— Но если ты почувствуешь, что твое время еще не пришло, — не ходи к нему, — продолжал он. — Ни к чему торопить события, это ничего не даст. Чтобы выжить, нужна кристальная чистота и абсолютная уверенность в себе.
И дон Хуан, не оглядываясь, пошел прочь. Дон Хенаро пару раз обернулся и, подмигивая, кивнул мне: иди. Я смотрел, как они исчезают вдали, а потом пошел к машине, сел в нее и уехал. Ибо знал, что время для меня еще не настало.
|
| |
| |
|
